После начала войны в Украине петербургские власти реорганизовали или ликвидировали местные градозащитные организации. С этим столкнулись, например, «Группа Сокурова», а также известное отделение ВООПИиК. На прошлой неделе его бывшие руководители создали новую организацию — «Старый Петербург», история которой уходит в дореволюционные времена.
«Бумага» поговорила с заместителем председателя движения Сергеем Васильевым. Он рассказал, кто и почему решил создать «Старый Петербург», каким градозащитным конфликтам участники организации уделяют особое внимание и почему он смотрит на будущее петербургской градозащиты с оптимизмом.
Сергей Васильев
заместитель председателя общества «Старый Петербург»
— Как вы участвовали в градозащите Петербурга после разгрома ВООПИиК? Когда у вас появилась идея создать новую организацию?
— Я принадлежу к той части градозащитного сообщества, которая занимается охраной наследия в повседневном режиме вне зависимости от должностей и членства в организациях.
У нас наработан такой опыт взаимодействия [с другими градозащитниками], что приостановка центральным советом ВООПИиК деятельности петербургского отделения весной 2022 года практически не повлияла на то, что и как мы делали. И кадровый переворот с отставкой большей части членов прежнего президиума мало что изменил в нашей работе. Да, исчезла возможность принятия заявлений, отправки обращений в инстанции от имени ВООПИиК, возможность собираться в офисе, но мы перенесли встречи на скамейки или в кафе — и точно так же продолжаем вести активную переписку уже от себя лично.
Но есть и другие коллеги — краеведы, реставраторы, исследователи, которые в меньшей степени занимаются оперативной градозащитой. Для них перекрытие возможностей влияния на острые ситуации вокруг конкретных памятников более ощутимо, ведь они прежде всего эксперты, чье авторитетное мнение должно быть транслировано и услышано. Поэтому для нас довольно очевидна была органическая необходимость назвать наше реально работающее сообщество новым именем и воспринять распад петербургского ВООПИиК как шанс к обновлению, освежению общегородского движения.
— Получается, вы и ваши товарищи, состоявшие в ВООПИиК до смены руководства, остаетесь там?
— Да, я и мои товарищи остаются членами ВООПИиК. И некоторые — даже членами нынешнего совета ВООПИиК. Мы критично относимся к новому руководству и новому курсу, но сама организация вовсе не зло. Там есть множество достойных людей и направлений, и вообще, пользы она приносит немало.
— Испытывали ли вы и ваши соратники какое-либо давление в связи со случившимся? Например, бывший участник ВООПИиК градозащитник Александр Кононов, на которого заводили дело о «дискредитации» армии, связывает это с конфликтом в ВООПИиК.
— Про себя не могу сказать, что в последнее время я или мои товарищи по президиуму ощущали на себе какое-либо специфическое давление. Пожалуй, если не считать директивного окрика центрального совета ВООПИиК, который в худших советских партийно-номенклатурных традициях прекратил наши полномочия и осудил весь президиум и совет петербургского отделения, обвинив всех чохом в политиканстве и дискредитации движения в защиту наследия.
— Кто и почему предложил создать «Старый Петербург»? Чем эта организация будет отличаться от прежней версии ВООПИиК?
— Многие из нас скорее воспринимают себя наследниками первой [дореволюционной] гражданской инициативы в защиту историко-культурного наследия — Комиссии по изучению и описанию Старого Петербурга и музея «Старый Петербург» при Обществе архитекторов-художников, — а не советской общественной структуры под названием «ВООПИиК» со своей славной историей и своими подвижниками, но и со своим нелегким бэкграундом.
Понятно, что в условиях СССР другое было бы и невозможно, тут нет претензий к первым воопиковцам: среди них тоже подвижники — но это совершенно номенклатурная, фальшивая история, в которую очень не хочется играть
Сама структура ВООПИиК, формат принятия решений, сложная процедура членства, документооборот, непомерная централизация — всё это вызывало отторжение у молодой части воопиковцев. Перевыборные скандалы последних лет создали стойкое отторжение, ВООПИиК всё больше воспринимался не как инструмент, а как обуза в деле охраны [культурного] наследия.
Разумеется, просветительскую функцию ВООПИиК можно и нужно использовать в интересах защиты наследия, и никто из моих коллег, насколько я знаю, не собирается выходить из общества, рассчитывая на восстановление его доброго имени в случае победы в суде. Но нам предоставилась возможность органического объединения единомышленников, имеющих схожие взгляды на задачи и формы деятельности в защиту памятников. Глупо такой возможностью не воспользоваться.
— Какими будут ваши первые шаги? К решению каких градозащитных вопросов или конфликтов вы хотите подключиться?
— Повторюсь, мы не прекращаем заниматься градозащитными вопросами практически в ежедневном режиме. В центре нашего внимания остаются снос дома Шагина и особняка Салтыковой, судьба медсанчасти завода имени Калинина и здания ВНИИБ, угроза дому Лапина, содействие в воссоздании снесенного здания НИМИСТ в «Ленэкспо», застройка Охтинского мыса, участь деревянной застройки и многое-многое другое.
Мы скорее видим свою задачу [в новой организации] в коммуникации между различными градозащитными инициативами, активистами, специалистами, в выстраивании конструктивного диалога с властями и застройщиками, в юридическом сопровождении конфликтных ситуаций. Движений и инициатив в городе множество, некоторые из них сиюминутны, другие имеют большой опыт побед и ошибок. Мы не ставим задачи объединить или скоординировать их все. Куда важнее и полезнее наладить коммуникации, помочь профессионалам во взаимодействии с общественностью, снять недоразумения.
— Почему, по-вашему, не удается построить полноценный диалог между активистами и властями?
— Почему не удается выстроить коммуникацию:
1. Изменились внешние обстоятельства, сперва с приходом Беглова и отказом с его стороны от устоявшихся форматов учета общественного мнения, затем с приходом ковида и использованием его для блокирования многих прежде легальных форм общественной активности. А после начала «спецоперации» вообще мы оказались в новых реалиях и многие прежние формы взаимодействия сделались неактуальными и перестали работать.
2. Нам самим в силу усталости и огромного вала работы привычнее и комфортнее было использовать прежние форматы взаимодействия до последнего, чем придумывать новые. Мы консервируемся и костенеем, творчества в деятельности всё меньше.
Вообще говоря, сейчас вообще мало кто пытается построить полноценный диалог. Понять интересы друг друга, понять возможные области пересечений или точки схождения — это тяжелый, но способ действий…
— Сколько человек входит в объединение и кто эти люди? Как будет устроена работа организации?
— В учредительной встрече приняли участие порядка 30 человек, пока речь идет только о создании общества с временными органами — советом и председателем. Мы рассчитываем разрешать возникающие вопросы в рабочем порядке, онлайн. Утвердим исполнительный орган, который будет обсуждать практически ежедневные вызовы, вырабатывать позицию, оказывать помощь.
Значительная часть нашей организации — это уважаемые специалисты: краеведы, историки архитектуры, реставраторы, некрополисты, археологи, экскурсоводы, которые одновременно являются градозащитниками в самом практическом значении этого слова — они спасают находящиеся под угрозой памятники, не разделяя просветительскую работу и градозащиту. Есть и представители более молодого поколения, лидеры инициативных групп, блогеры, активисты.
— Был ли конкретный человек, который предложил создать организацию, или эта идея родилась совместно?
— Идея создания своей организации витала в воздухе. Кризис ВООПИиК ощущался довольно давно. Но конкретные разговоры пошли весной — летом. Насколько я помню, Галина Федоровна Груздева, глава Пушкинского районного отделения ВООПИиК, предложила название «Старый Петербург», но может, я и ошибаюсь.
— Как вы можете описать нынешнюю петербургскую градозащиту? Насколько она, на ваш взгляд, активна и кажется ли она вам эффективной?
— Я сам удивляюсь, насколько оптимистично мое видение градозащитной ситуации. Мы практически утратили выработанные в 2010-х годах формы взаимодействия общественности с властными структурами («Группа Сокурова», рабочие группы при вице-губернаторах); практически не работает совет по наследию; идут атаки на охранное законодательство, такими трудами выстраданное в 2000-х годах; присутствие градозащитной повестки в представительной власти минимально и трактуется исполнительной властью почти как оппозиция. Градозащита используется как разменная карта в политической борьбе внутри системы.
Важно не приобретать себе долговременных союзников, служить прежде всего городу. А город, как всегда бывает в трудные для него времена, в ответ на эскалацию сносов и разгул строительного лобби тем активнее растит своих защитников. Именно это и вдохновляет. Чем ему хуже, больнее, тем сильнее приток его защитников.
Движения и группы очень различаются, в них может не быть единомыслия. Иногда твоими напарниками по пикету становятся люди, чуждые тебе по идеологии; иногда активисты ополчаются друг на друга сильнее, чем на разрушителей памятников. Но такова реальность, в которой нам предстоит не просто жить, а трудиться умом и душой, чтобы сохранять свое наследие, не теряя достоинства и человечности.
— Вы говорите, что чем городу хуже, тем сильнее приток его защитников. Но не думаете ли вы, что, поскольку градозащитную активность могут приравнивать почти к оппозиционной, такая деятельность может подавляться властями и не быть достаточно результативной? Есть ли в Петербурге простор и свобода для градозащиты?
— Не думаю что стоит действовать только там, где простор и свобода. Так можно вообще потерять подвижность. Думаю, что [градозащита] при реальном, а не декларативном приоритете защиты культуры над политикой и при безукоризненной точности формулировок и найденных форм работы в большинстве случаев позволит избежать обвинений в оппозиционности. Нужно всюду искать вменяемых людей и демонстрировать помимо непримиримости реальную готовность к конструктивному сотрудничеству в том, что касается спасения памятников, ну или спасения людей.
Активисты говорят, что с весны в Петербурге уничтожают градозащитное движение. 29 июня из ВООПИиК исключили Бориса Вишневского, Анну Капитонову, Алексея Ковалева и Александра Кононова. Эти четыре градозащитника были наиболее известными представителями ВООПИиК в Петербурге.
До этого в петербургском отделении ВООПИиК начался конфликт: глава Александр Марголис попытался уволить своего заместителя Антона Иванова, но последний получил поддержку в Москве и отказался уходить с должности. Это произошло на фоне обсуждения пересмотра принципов охраны исторических зданий в городе. Подробнее о конфликте — здесь.
Получайте главные новости дня — и историю, дарящую надежду 🌊
Подпишитесь на вечернюю рассылку «Бумаги»
подписатьсяФото: Александр Чиженок / «Коммерсантъ»
