Уголовное дело и розыск за надпись на стене «Мир Украине». Интервью с 25-летней петербурженкой Мариной Сергеевой, которую преследуют силовики

В июле 2022 года петербургская полиция возбудила уголовное дело против студентки Марины Сергеевой за надпись «Мир Украине» на фасаде здания «Силовых машин» у метро «Электросила».

Девушку обвинили в вандализме по части 1 статьи 214 УК. Максимальное наказание по ней — три месяца ареста. Адвокат предупредил, что обвинение могут переквалифицировать по более тяжкой части, при которой возможно лишение свободы до 3 лет.

Марина уехала из России. 31 января 2023 года девушку объявили в федеральный розыск.

«Бумага» спросила Марину Сергееву, почему она оставила антивоенную надпись, несмотря на уголовное преследование других активистов, как ей удалось бежать из страны и что она планирует делать сейчас.

— С чего началось уголовное дело против вас?

— Когда началась война, я поняла, что не могу молчать, искала разные способы выразить свой протест. Начала с того, что подписывала купюры лозунгом «Нет войне». Потом я перешла на зеленые ленточки и стикеры с антивоенными надписями. Также писала антивоенные лозунги маркерами на остановках. Я занималась этим с апреля 2022 года.

В июле я решила купить баллончики с краской, чтобы оставлять антивоенные надписи на стенах. И 16 июля меня с напарницей за этим делом задержали.

— Где вы оставляли надписи? Почему выбрали здание «Силовых машин»?

— Мы оставляли антивоенные надписи в разных местах, в том числе на асфальте. Идея оставить надпись на фасаде здания «Силовых машин» пришла как-то спонтанно. Война привела меня к сильной депрессии, и протест в какой-то степени меня успокаивал. Я понимала, что не могу больше молчать и должна показать людям, которые так же, как и я, ненавидят происходящее, что они не одни.

— Осознавали ли вы риски?

— Конечно, я осознавала риски. Все эти надписи мы оставляли ночью и внимательно смотрели по сторонам, чтобы избежать полиции. Но в тот день машина ДПС застала нас врасплох, мы ее просто не увидели. Она появилась незаметно. Думаю, сотрудники ДПС нас караулили.

— Как вас задерживали?

— Сотрудники ДПС подъехали к нам. Они утверждали, что всё будет хорошо и нам не стоит волноваться. Говорили, что нас отпустят после того, как мы напишем объяснительную. В то же время они угрожали нам Центром «Э» и штрафом за «дискредитацию» российской армии.

Потом подъехали сотрудники полиции, они запихнули нас в автозак и заставили подписать какие-то бумаги. Дальше нас отвезли в отдел полиции по Московскому району. Там мы просидели 16 часов, ждали, когда нам отдадут документы. Это было очень долго. Одни сотрудники полиции обращались с нами очень грубо, выламывали нам руки и угрожали. Другие — наоборот, пытались втереться в доверие.

— То есть к вам в отделе применяли насилие?

— Думаю, да, можно так сказать. Я просто сидела молчала, в состоянии стресса было трудно что-то говорить. Нас с напарницей сфотографировали, силой взяли отпечатки пальцев. Сотрудник полиции заламывал мне руки, чтобы их снять. Помню, что напарницу пытались затолкать в отдельную комнату.

— Как вы связались с адвокатом?

— В машине ДПС у моей напарницы забрали все вещи. У меня тоже хотели забрать телефон, но он был разряжен, поэтому его разрешили оставить. У меня был с собой пауэрбанк, в отделе полиции я смогла зарядить телефон и написать подруге и в «ОВД-Инфо». Благодаря этому к нам приехал адвокат.

Мы очень долго ждали, когда в отделе подготовят все документы (на обеих девушек составили протоколы об административном правонарушении по статьям о «дискредитации армии» и о мелком хулиганстве. Позднее административные дела прекратили — прим. «Бумаги»). Потом мы расписались. Я указала, что не считаю, что своими действиями дискредитировала российскую армию. После этого нас отпустили.

— И что вы решили делать дальше?

— 22 июля я приехала в родной город (Архангельск — прим. «Бумаги»). Потом мне позвонили сотрудники полиции, сказали, что мое административное дело о «дискредитации» российской армии якобы закрыли, и попросили прийти. Я обрадовалась, но мой адвокат сказал, что еще рано о чем-то говорить. Он предложил вместе пойти в отдел полиции и узнать, что к чему, — может, это какая-то подстава.

Поскольку я была в другом городе, он пошел туда с напарницей. Это произошло 25 июля. После этого он сообщил, что против меня возбудили уголовное дело, и посоветовал уехать. Я побежала к своему другу, мне было страшно находиться по месту прописки. Через два дня, 27 июля, я улетела в Армению по внутреннему паспорту. В ноябре я получила загранпаспорт и в декабре уехала в Грузию. На данный момент я нахожусь здесь.

— Как вы узнали, что вас объявили в розыск?

— Мне об этом сообщил адвокат. Я была удивлена, но готова к такому исходу, предполагала, что такое рано или поздно случится.

— Вы следили за дальнейшей судьбой надписи, из-за которой вас задержали?

— Да. На следующий день после задержания мы с подругой ходили и фотографировали надписи, которые успели оставить, в том числе эту. Ее стерли буквально через несколько дней.

— Как на нее реагировали люди?

— Этого я знать не могу, но я видела эту надпись в телеграм-каналах. Люди проходили мимо нее, замечали, фотографировали. Она была очень заметной. Когда проезжала мимо нее на троллейбусе, я гордилась.

— Ваш адвокат предполагал, что уголовное дело могут переквалифицировать на вторую часть той же статьи — вандализм по мотивам ненависти. Есть ли новости по этому поводу?

— Адвокат действительно предполагал, что дело могут переквалифицировать. Мою напарницу, которая проходит свидетелем по уголовному делу, допрашивали об отношении к «спецоперации» и Путину. Но, поскольку я уехала и у следователей нет возможности меня допросить, они решили оставить всё как есть.

— Ваша напарница осталась в России?

— Этого я не знаю, мы с ней не общаемся.

— Известно ли, почему вас обвинили, а ее нет?

— Я стояла ближе к граффити. Возможно, полицейские видели, что именно я нанесла надпись.

— С вами связывались следователи после того, как вы уехали?

— Да, несколько раз звонили моим родителям и друзьям, спрашивали, где я могу находиться. Также мне писали во «ВКонтакте» и говорили, что я могу отделаться всего лишь штрафом. Но мой адвокат сказал, что лучше этому не верить.

— Вы согласны с предъявленными обвинениями?

— Я согласна отчасти. Я осознаю, что поступила плохо, испортив фасад здания. Но я не вижу ничего плохого в том, чтобы пожелать мира стране, в которой идет война.

— Когда вам пришлось отчислиться из университета и как это происходило?

— Это было в декабре. Меня никто не просил, просто я понимала, что в нынешней ситуации доучиться не получится.

— Какие у вас планы на ближайшее будущее?

— Я хочу заниматься волонтерством и помогать украинским беженцам. В скором времени я планирую переехать в Германию и хочу продолжить свое образование.